Эколог Данилов-Данильян: «Вопрос по Байкалу будем решать у президента»

Елена Петрова, Татьяна Свиридова

Через два года изнурительной борьбы экологов за сохранение Байкала правительственная комиссия по законопроектной деятельности согласилась внести поправки в две статьи законов «Об охране озера Байкал» и «Об экологической экспертизе». Согласно этим поправкам, будут разрешены сплошные рубки леса в Центральной экологической зоне Байкала.

Минприроды РФ объясняет это так: «Изменения в федеральные законы связаны лишь с тем, чтобы дать шанс местному населению жить в комфортных условиях. А именно с отремонтированными дорогами, канализационными очистными сооружениями, объектами электро- и газоснабжения. Кроме того, поправки точечно решат вопрос с расширением кладбищ. Сейчас, при существующих законодательных ограничениях, ничего из перечисленного сделать невозможно».

Против этого уже десятилетия борются экологи. О своей позиции заявило Всероссийское общество охраны природы, которое возглавляет зампредседателя комитета по экологии, тяжеловес «Единой России» Вячеслав Фетисов. О том, кто хочет лишить страну уникального объекта природы, чего добиваются сторонники вырубок и как неравнодушные активисты и экологи собираются защищать Байкал, «Новым Известиям» рассказал председатель НЭС ВООП, член-корреспондент РАН Виктор Данилов-Данильян.

— Есть ли хоть малейший шанс остановить принятие этих поправок?

— Ну, конечно, есть. Мы продолжаем свою борьбу. Мы написали очередное письмо и пошлем его спикеру Госдумы Вячеславу Володину, председателю комитета по экологии Дмитрию Кобылкину и ряду других депутатов ГД. Кроме того, мы, безусловно, будем работать с Сенатом, если законопроект пройдет Госдуму. Даже если Совет Федерации примет такое решение, мы будем пытаться решать его в последней инстанции, у президента.

— Что по этому поводу думает профильный комитет ГД и тот же Вячеслав Фетисов?

— Вячеслав Фетисов, и Николай Будуев, и Анатолий Грешневиков — вот три члена этого комитета, которые твердо, надежно, однозначно стоят на невозможности принятия такого закона, которые считают, что сплошные рубки должны быть запрещены сплошным образом в Центральной экологической зоне Байкала.

Вот эти три депутата — это те самые люди, на которых мы прежде всего надеемся. Но три депутата из 450 — это, конечно, недостаточно. Хотя там и другие депутаты найдутся, которые будут голосовать против, но надо, чтобы сами поправки выглядели иначе. Это вполне во власти самого комитета — предложить свою редакцию поправок и настоять на том, чтобы рассматривалась именно она.

— Почему правительство дало положительное заключение по поводу сплошной рубки?

— Правительство, по всей видимости, недооценивает экологический ущерб и, возможно, переоценивает экономические выгоды, которые могли бы получиться в результате экологических нарушений. Вот и все. Плохо считают.

Мы вообще очень плохо умеем считать экономический ущерб. Это не потому, что мы такие плохие, это во всем мире так. Никто собственный экологический ущерб считать не умеет. Да это и невозможно. Потому что рубль, евро, доллар и биткоин — это совершенно неподходящие способы измерения для этой цели. Тут надо всегда рассчитывать и надеяться на некий компромисс. Правительство таким образом пошло на компромисс.

— Кто продавливает в правительстве?

— Понятия не имею. Думаю, что в правительстве экологически неравнодушных людей просто нет никого. Всем на это, скорее всего, наплевать. Экономическая выгода, которая на самом деле противостоит экологическому интересу, по моим представлениям, совсем не такая, чтобы раздувать конфликт такого масштаба и с привлечением таких сил. Так что не очень понятно. Тут что-то таинственное.

— Кто лоббирует поправки? У кого такое влияние на правительство?

— Основной лоббист — правительство Республики Бурятия. Губернатор Иркутской области Кобзев совсем другой позиции придерживается, гораздо более аккуратной и осторожной. Но одно дело в том, кто толкает, а другое дело, кто толкает того, кто толкает. Вот вопрос в чем.

Это, конечно, люди, которые заинтересованы в рекреационном бизнесе либо в продаже древесины. Но я не знаю, меня самого удивляет эта ситуация, потому что на той древесине, которую можно извлечь из Центральной экологической зоны, особо сильно карманы не набьешь, это не тот масштаб, чтобы можно было Думой вертеть. А что касается гостиничного бизнеса, тоже бабушка надвое сказала… Так что какой-то такой могучей экономической силы я, честно говоря, даже и не вижу за этим. Что тем более удивительно.

— Какие аргументы у сторонников рубки?

— Глава Бурятии Алексей Цыденов любит говорить, что затрагивается ничтожная часть Центральной экологической зоны. Я ему всегда говорил на всех совещаниях: ну так вы и примите закон не по всему Байкалу. Он с Химками это сравнивает. Какое место занимают Химки в РФ, такое место занимаюет в Центральной экологической зоне все вместе интересующие их участки. Вот я и говорю, примите закон «о Химках», зачем принимать закон о Российской Федерации? Вопрос остается без ответа.

Другой толкач, если говорить о тех, кто непосредственно своими руками лоббирует, — это Сергей Тен, депутат ГД РФ. Например, Тен рассказывает, что закон об охране озера Байкал 1999 года писал его отец, который тогда был депутатом Государственной думы. Но я считаю, что его отец писал альтернативный закон об озере Байкал без всякого слова «охрана». А сейчас он оказался в устах своего сына автором закона об охране.

Действующий закон прежде всего писала заслуженный эколог РФ, академик Российской экологической академии, доктор юридических наук Тамара Злотникова и тогдашний глава Госкомэкологии. И мы с Юрием Теном воевали в те далекие годы.

— Пока сложившуюся ситуацию нельзя назвать полным поражением экологов?

— Нет, ни в коем случае. Нельзя.

— Если говорить об ущербе, что самое чудовищное?

— Читатель должен представлять себе, что получится, если процесс пойдет в теновско-цыденовском направлении. Если Байкал, его Центральная экологическая зона превратится, а они ее превратят, если им сильно не мешать, в «благоустроенный лесопарк», по терминологии мэра Москвы Сергея Собянина, с велосипедными дорожками, теннисными кортами, казино и все такое прочее, то и озеро Байкал превратится в очень большое подобие Кузьминских или Останкинских прудов. Или Кусковских прудов. Вот и все.

— Почему так важна экологическая система вокруг озера?

— Байкал жив только экосистемой, которая его окружает. Если бы не она, никакого Байкала, который мы знаем и хотим сохранить навсегда, не было бы. Сплошная рубка, а потом «восстановление» — мы знаем, как они восстанавливают. Вырубка умершего, погибшего леса с последующим восстановлением по Рослесхозу — это антропогенное убийство лесной экосистемы.

Да, они вырастят новый древостой, который можно будет через 40-50 лет опять благополучно срубить и опять возобновить. Но это не будет той самой экосистемой. Это будет примерно то же самое, что описанный нами лесопарк с точки зрения экологической функции. Вся погибшая древесина должна оставаться в лесу и перегнивать. Если у вас лес сгорел — что поделаешь, очень жаль. Но ничего делать не надо. Это начальная фаза процесса сукцессии, восстановления экосистемы.

Если у вас приходят сначала ребята с тракторами и бензопилами, а за ними так называемые лесопосадчики, это будет уничтожение этой экосистемы. А так она на сукцессионном этапе начинает свою работу. Все это, пусть даже нескоро, тогда, когда по природе положено, закончится именно восстановлением прежней экосистемы.

— Осталось несколько месяцев, чтобы этому противостоять?

— Пока президент не подписал закон, действует старый закон. Но, к сожалению, у нас действует закон, а на него можно начихать. Например, закон запрещает строительство дороги через Лосиный остров. Тем не менее туда уже пошла техника, бульдозеры. Это прямое нарушение шести федеральных законов. Мы об этом кричим, а всем наплевать. И прокуратуре тоже, которая должна следить за выполнением законов.