Вместо Дубая - в Кулынжон

Три года назад Аралбек БЕРИКУЛЫ отказался от директорского кресла в престижной школе Астаны, от выгодного предложения преподавать в Дубае и уехал в маленькое село Восточно-Казахстанской области. Школу поднимать. О нем даже фильм сняли. Режиссер Ханзат КЕНЕС назвал свою документальную ленту “Эксперимент”.

Да, проект был спонсорский. И средняя школа села Кулынжон, в которой обучались чуть больше 130 детей, не разваливалась - меценат выстроил новое здание. Но на деле детьми толком никто не занимался, оценки рисовали, а педколлектив радовался одному - высокой зарплате сельского учителя. Проект закончился, ушли спонсорские миллионы. А Аралбек остался. Почему?

***

С ним стоит познакомиться: многодетный (пятеро детей!) папа, учитель математики. Сам вовсе не столичный житель. Наоборот, из тех, чьим слезам столицы не верят. Родился в Шалкаре, учился в Актобе: сначала в обычной школе, потом в физмат­интернате. Победа на областной олимпиаде принесла удачу - грант в казахстанском филиале МГУ, светила учеба в Москве.

Но студенту нужно было помогать семье: отцу-каменщику и матери-домохозяйке непросто было поднимать его четырех сестер. Аралбек перевелся в казахстанский вуз. Подработка тоже была математичес­кой - устроился репетитором.

Окончательно поверил в правильность выбора специальности, когда будущие абитуриенты заявили: к ЕНТ готовиться будем только с ним. Спустя годы открыл свой образовательный центр, в карантин стал записывать видеоуроки. И дело тут не только в санитарных ограничениях - хотелось сделать что-то важное, значимое, чтобы пропасть между сельскими и городскими школами сузить. Стал заметен - его пригласили на руководящую должность в столичную РФМШ. Параллельно стрельнуло и его резюме - в Дубай обещали взять с женой, детьми, устроить быт.

Но тут - воля случая - в соцсетях Аралбек наткнулся на пост: в маленьком селе Кулынжон Самарского района ВКО меценаты собираются спасать школу. Старшеклассники зависли на уровне знаний основной школы. Школе нужен был директор - прорывной, нестандартно мыс­лящий.

Денег Аралбек попросил столько же, сколько получал в столице. Смеется: меньше, чем обещали арабы. Жена сказала то, что все мужья хотели бы слышать: “Куда ты - туда и я” - и попрощалась с дубайскими моллами. Детей перевели в сельский садик и школу.

Возмутилась только мама: с такими перспективами да директорствовать в селе не дауншифтинг, конечно, благородная миссия. Но сына отговорить пыталась.

- А я попросил у нее благословения. Сказал: если я уеду и другие уедут, кто в стране останется? - вспоминает Аралбек. - Мне казалось тогда, что в 60 лет я буду жалеть именно о том, что не поехал в село. Это непрос­той выбор, когда на кону стоит благополучие твоей семьи. Но работать нужно не только для маленького круга, надо пробовать сделать что-то для страны. А ведь 70 процентов казахстанских школ расположено в селах. Что для них сделали за 30 лет? После трех лет в школе села Кулынжон я настроен уже не на то, чтобы уменьшить разрыв между школами города и села. Я хочу, чтобы сельские дети были сильнее, перспективнее.

***

- Меня поразили дети. Они были замкнуты, скованны. Этому все способствовало: ученик был последним человеком, чье мнение и интересы учитывались, - рассказывает Аралбек. - Начав уроки, я увидел, что информация о том, что ученики сельских школ отстают от своих сверст­ников из города на 2-2,5 года, неверная. Ученики 9-х, 10-х классов не знали таблицу умножения, дроби! Плохо читали. Иностранные языки - на уровне простейших фраз. При этом в классе - дети самих учителей. Даже ради них не старались? И проблема эта не села Кулынжон. Это система. Лже­отчеты, отсутствие двоечников.

Была история. Из районо спус­тили команду: новый директор должен оштрафовать своего завуча, которая не успела зарегистрировать школьников на районную олимпиаду.

- Я отказался, потому что на тот момент наши дети не были готовы даже к школьному соревнованию. И сказал об этом. Увы, бодрые цифры об успехах нашего образования не более чем фейк, - констатирует ­Берикулы.

На первом собрании педколлектива директор обозначил “флажки”. Под запрет попали алкоголь на территории школы (бывали прецеденты - от посиделок-междусобойчиков до шумных застолий), агрессия по отношению к детям, порча школьного имущества. Педколлектив школы в 40 человек смотрел на него настороженно. Очень быстро пришлось уволить сотрудника - пришел на работу навеселе. А потом был анонимный опрос среди сотрудников, и многие признались, что не проч­ли за год ни одной новой книги, ничего по детской психологии, не интересовались возможностью повысить свой профессиональный уровень.

- С сельскими добавками зарплата учителей здесь может доходить до 500-600 тысяч тенге, отпускные получают больше миллиона. Их негде тратить - это факт. И многие с умом распоряжаются деньгами: берут в городе ипотеку, откладывают на обучение детей. Но такая зарплата не соответствует реальному уровню квалификации. А ехать с дипломом в село по-прежнему хотят немногие выпускники, - признает Аралбек.

***

Он считает:

- Главная беда случилась, когда на ЕНТ в педагогические вузы выставили едва ли не самый низкий проходной балл. Мы получили очень много малограмотных учителей, поступивших ради гранта, без стремлений, любви и уважения к своей профессии. Но нас завели еще дальше - мы от уровня, когда ученику с домашними заданиями помогали родители, пришли к тому, что теперь то, что написано в наших учебниках, не понимают ни дети, ни взрослые.

На районных собраниях я не раз поднимал вопросы о дополнительных занятиях, о порочной практике ставить за пустую работу тройку, а тем, кто чуть получше плавает в предмете, - пятерки. Но нет контроля и со стороны государства. Так раскиданы наши школы, что, если чиновники от Министерства образования захотят их объехать с проверкой, не справятся и за год. А школа к принятию гостей готова уже тогда, когда комиссия еще в пути.

Новая метла в кулынжоновской СШ стала мести по принципу “учителя не официанты и не обслуживают банкеты для проверяющих”. Аралбек кивает: да, для школы, не прошедшей проверку, последствия печальные - не будет премий, например. Но и поток проверяющих нескончаем.

- Пусть проверяют по-честному или выписывают предписания, - отрезал директор. - После них мы станем лучше и умнее.

На одном из собраний в районе сообщили, что ждут аудитора, и привычно предложили раскидать расходы. Аралбек отказался - у них есть командировочные, суточные. Аудитору шепнули, кто такой правильный. А она строптивого… поблагодарила и призналась, что они уже так привыкли к практике “госте­­приимства”, что перестали воспринимать адекватно, на чьи деньги банкет.

***

- Вы не боитесь говорить об этом? Спонсорский проект закончился. А вы остались…

- Не вижу смысла бояться говорить о том, что тянет вниз и губит всю систему образования. Я на первое место ставлю учеников. Они наше будущее. И остался я не ради одной школы. Проект YBYRAI MEKTEBI - прогрессивная сельская школа с применением бесшовного образования - мы собираемся масштабировать в следующем году на две новые школы.

- Жалобы, наверное, на вас строчили пачками?

- Много чего было: анонимные звонки, письма. Проверки, которые не всегда удавалось пройти успешно - я не очень был компетентен в вопросах документирования. Пришлось учиться и мне - это был мой первый опыт руководства в госучреждении. Я не хотел стать частью существующей системы. Бывал очень близок к тому, чтобы уйти: ну чего я, правда, стараюсь ради 200 человек, когда меня ждут в других школах, где учащихся больше, эффект заметнее. Но из-за детей и остался. Раньше они не мечтали о поступлении, а если и отваживались, то только в областные вузы. Не думали о будущем. Им казалось, жизнь так и пройдет в этом селе. Они изменились. Стали набирать по 100 баллов на ЕНТ вместо 50 и по шесть - на IELTS. Они строят планы о поступлении в вузы Алматы и Астаны, интересуются обучением за границей!

***

Чужак-директор раздражал всех. И, как ни странно, родителей школьников тоже. Раньше было так: в два часа школа уже закрывается на замок, все растекаются по своим делам.

- Мне говорили: не оставляйте их после уроков, им нужно по хозяйству управляться. Ни для кого не секрет, что ребенок в ауле - это еще одни рабочие руки: скотину пасти, воды натаскать. Какие тут кружки по робототехнике? Хотя были и те, кто меня поддерживал, - делится Аралбек. - Постепенно контакт наладили и с учителями - пришлось по-человечески вникать в их проблемы. И люди стали меняться - у многих теперь другой взгляд.

Сегодня в школе, которую возглавляет Аралбек, работает 15 кружков. Интересных, новаторских, не хуже тех, что доступны сверстникам в мегаполисах. Их посещают 173 ребенка. То есть все ученики и еще пара десятков, которых привозят из соседнего поселка родители.

Эта школа из разряда малокомплектных. Да и во всем поселке живут меньше 700 человек. Здесь вряд ли когда-нибудь появится Дворец школьников, Дом искусств или даже сельский клуб. Скука. Беспро­светность. Поэтому была цель объединить в школе не только детей - пусть и взрослые приходят, если интересно. Так в поселке зазвучало незнакомое слово “комьюнити-центр”. Забурлило-закрутилось - мастер-классы, конференции…

В школе дети проводят весь день - суета, ребячий гомон. Аралбек рассказывает, а у меня теплеет душа: первое правило, которое он ввел во вверенном ему госучреждении, - позволил детям бегать по коридорам, шуметь, смеяться, танцевать на переменах. И чтобы никто - от завуча до технички - не мог их одернуть, прикрикнуть на них.

- Знаете, у нас тут же прекратилось мелкое вредительство от школьников - они перестали разрисовывать стены и парты, намеренно засорять школьные сор­тиры. Все это было результатом подавления их натуры. Они только так могли высказаться, - улыбается Аралбек. - А ведь в этой школе теперь учатся и мои дети.

Юлия ЗЕНГ, Алматы