Секвестр и национализация. Где власти брать деньги, когда в бюджете дыра, а ФНБ тает

Елена Петрова, Татьяна Свиридова

Президент утвердил изменения в главном законе страны на 2025 год — законе о бюджете. За пять месяцев ситуация в экономике ухудшилась. Несмотря на успехи национализации и повышение налогов для населения и бизнеса, финансовые власти были вынуждены увеличить дефицит бюджета в три раза, до 3,8 трлн рублей.

Экономят на инвестициях в гражданские отрасли. Как изменились планы государства на ближайшие пять лет?

Вырастут военные расходы. Остальное оптимизируют, говорит ведущий научный сотрудник Института экономики РАН Игорь Николаев:

— Расходная часть бюджета увеличилась с 41,5 до 42 с лишним трлн. На этом фоне мы видим сокращение по отдельным программам. Да, это можно рассматривать если не как секвестр, то как бюджетную оптимизацию. Если выразиться политкорректно.

Ущерб для приграничных регионов, который возник за время СВО, исчисляется сотнями миллиардов. Его в федеральном бюджете, возможно, даже не учитывали. По инициативе президента чиновники начали новую программу по восстановлению ущерба в результате военных действий для трех областей — Курской, Брянской и Белгородской.

Долгое время Белгородская область восстанавливала дома жителей и объекты, пострадавшие от ударов украинских дронов и от рейдов диверсантов, из своих средств. Видимо, деньги кончились.

Но и ущерб, обозначенный администрацией региона, выходит далеко за рамки возможностей субъекта Федерации. Пока, и именно этот момент подчеркивают в правительстве Белгородской области, прямых потерь здесь насчитали на 157 млрд рублей. Это лишь немного не дотягивает до размера годового бюджета региона. Но и год еще не завершился, как и не закончилась СВО.

Меньше других пострадала Брянская область. Здесь насчитали «только» 40 млрд рублей. Если бы не боевые действия, можно было бы почти удвоить социальные расходы, которые запланированы на уровне 55 млрд рублей.

Самые большие потери понесла Курская область. Это и понятно. Здесь боевые действия проходили в течение полугода на территории региона. От этого денег на восстановление нужно в разы больше, чем для Белгорода и уж тем более Брянска. На начало года Курской области потребовалось бы 750 млрд рублей, чтобы ликвидировать последствия прорыва ВСУ. Это приблизительно 8,5 предвоенных бюджетов региона.

По плану государство должно восстановить инфраструктуру, оказать социальную поддержку населению и обеспечить его безопасность.

В одной Белгородской области разрушено 3,5 тыс. квартир жилого фонда, 1,2 тыс. котельных и других объектов ЖКХ, сотни школ и детсадов, десятки медицинских центров, спорткомплексов и других объектов социальной и культурной жизни.

Пока правительство в этом году выделило 3 млрд на поддержку белгородского бизнеса и 2 млрд крестьянам. Нужно 157 млрд, и то эта цифра предварительная.

Регионы надеются, что деньги придут из Москвы, своих средств у них нет. Но пока центр «радует» власти на местах лишь небольшой помощью.

Решение о внесении поправок в бюджет свидетельствует о том, что его исполнение становится все более напряженным.

— Об этом в первую очередь говорит показатель дефицита бюджета, который у нас увеличен до 3,8 трлн рублей. В процентах ВВП это не так много, вроде бы 1,7%, но было 0,5%, фактически показатель дефицита бюджета увеличился в три с лишним раза. Он становится хроническим. Поэтому на таком фоне и десятки миллиардов рублей становятся тем, на что обращают внимание при оптимизации бюджета, — говорит Игорь Николаев.

Нефтегазовые доходы федерального бюджета сильно сократились. В этом году экспорт углеводородов принесет казне на четверть меньше — вместо 10,8 трлн рублей 8,3 трлн. На самом деле в правительстве не знают, что будет с ценой на нефть. Только российские власти выдохнули на пике войны Ирана и Израиля, когда мировые котировки подпрыгнули с 62 до 72 долларов за баррель, как война закончилась и нефть снова опустилась на минимумы 2023 года. В мае, например, нефтянка недодала казне треть запланированных денег.

О подушке безопасности ФНБ лучше не вспоминать. С декабря фонд потерял 3 трлн рублей. Теперь на крайний случай там хранятся 2,8 трлн — меньше, чем дыра в бюджете страны. Но это НЗ, и чиновникам порекомендуют искать деньги в других местах.

Сколько можно выручить от продажи национализированных предприятий? Вопреки эйфории в силовых кругах и ежедневным сообщениям о том, как исправляется историческая ошибка приватизации, много денег государство не получит.

— Силуанов говорил об этом еще весной прошлого года: те предприятия, которые обращаются в госсобственность, их собираются выставлять на продажу. Здесь цена вопроса тоже, возможно, несколько сотен миллиардов рублей. Министр говорил, в принципе, весной 2024 года, что государству эти активы не нужны, а доходы от их продажи могут быть значительными. Конечно, не триллионы рублей, но и не десятки миллиардов. В прошлом году Антон Силуанов оценивал доход в 100 млрд рублей, — напоминает Игорь Николаев.

Даже если эта сумма утроится, ни дефицит бюджета, ни новые траты по восстановлению разрушенного в приграничных областях, которые только предварительно составляют около одного триллиона рублей, она не покроет.

Но в политическом и социальном смысле национализация — это выигрышная история для власти. Во-первых, это деньги из воздуха. Заводы и пароходы вдруг снова становятся государственными, и, за сколько бы их во второй раз ни продали, бюджет получает 100% прибыли, не тратя ни копейки. Во-вторых, народ только будет злорадно потирать руки, видя, как «богатые тоже плачут». И, в-третьих, такими активами можно смело награждать близких к власти бизнесменов. Да, они заплатят деньги, но получат работающие и приносящие прибыль предприятия.

Ну, а священное право на частную собственность? Как говорит известный старый анекдот, в дороге кормить не обещали.

В первую очередь власти будут еще активнее сокращать бюджет. Как правило, первыми страдают инвестиции.

— Традиционно то, что может быть сокращено, — это разного рода инвестиционные программы. Принципиально если говорить, за счет чего урезать расходы, то первый кандидат — всегда инвестиции. Именно потому, что это не социальные расходы, не настолько социально чувствительная история, — считает экономист.

Пока социальным программам ничего не грозит. А вот такой уверенности по поводу повышения налогов у экспертов уже нет. Да, каждый год увеличивать НДФЛ и налог на прибыль власти не решатся. Но с уверенностью можно говорить только о 2026 годе, полагает Игорь Николаев:

— Вроде бы кандидат номер один или механизм номер один — повысить налоги. Это не значит, что какой-то оптимизации не будет, но радикального не будет. Каждый год повышать налоги — это будет очень чувствительно, и пока возможность воздержаться от этого есть. Но это совсем не гарантирует, что с 2027 года нас не ждет очередное повышение налогов. Так что ответ такой: пока нет, но вероятность повышения налогов через пару лет растет.